Справа от здания одиноко застыл БТР, уставившись стволом на дорогу, по которой туда-сюда снуют машины такси. Чуть поодаль – группа спецназовцев.

Фото: Александр КОЦ

— У нас как-то тихо прошло, уже всех на работу гонят.

— А я своим говорю, не надо рано утром ходить на улицу. Там посты кругом.

В зоне вылета московского Шереметьево только и разговоров о событиях последних дней в Казахстане. На новогодние каникулы многие жители республики поехали в Россию – к родственникам и знакомым. И застряли – рейсы, на которые были куплены обратные билеты, отменили.

— Россияне своих всех вывезли за два дня, а наших людей здесь просто бросили, — жалуется дама с двумя детьми. — И посольство Казахстана не помогает. У нас были билеты на Алма-Ату, но там закрыли аэропорт. Авиакомпания обещает возврат денег в течение 30 дней. По знакомым наскребли денег на новый билет в Нур-Султан.

На новогодние каникулы многие жители республики поехали в Россию – к родственникам и знакомым. И застряли – рейсы, на которые были куплены обратные билеты, отменили.

Фото: Александр КОЦ

Огромный Боинг 777 заполняется почти полностью. И весь полет соседи со всех сторон обсуждают события на родине.

— Бандиты блокпосты поставили и машины все останавливали — телефоны, золото отбирали…

— Мне друзья рассказывают: «Сидим, шторки задвинули, а они с оружием по первому этажу ходят. Во дворе девочку 12-летнюю застрелили, она с мамой погулять вышла…

— А у нас вышел народ, выдвинули три требования, вызвали акимат, вручили и разошлись. Тихо-мирно…

— Довели народ до ручки, что он за оружие хватается.

— Да что ты такое говоришь?! Там 20 тысяч террористов было! А ты – народ.

Ранним утром самолет приземляется в столице Казахстана. Массовые беспорядки и погромы не затронули ее, любые протестные поползновения здесь пресекались на корню. Пограничник на паспортном контроле дежурно поинтересовался целью прибытия и удовлетворился таким же дежурным ответом: «Командировка». Служебная собака не проявляет интерес к моему рюкзаку, и я выхожу на мороз – термометр показывает -22. В таких условиях революцию действительно устраивать сложно.

Справа от здания одиноко застыл БТР, уставившись стволом на дорогу, по которой туда-сюда снуют машины такси. Чуть поодаль – группа спецназовцев. Из четырех человек. Вот и все усиление. На первый взгляд довольно легкомысленно для страны, в которой совсем недавно террористы захватывали аэропорты и полицейские участки.

— Смотрите, что мне отец прислал из Шимкента, — протягивает мне свой телефон таксист, везущий меня в центр.

Любые протестные поползновения здесь пресекались на корню.

Фото: Александр КОЦ

Читаю на экране: «Все вызовы будут записаны. Все записи телефонных звонков записываются. Все сообщения и звонки от Whatsapp записываются. Мониторинг Twitter. Мониторинг Facebook. Сообщите тем, кто не знает. Все устройства подключены к ведомственным системам службы прослушки и правительства. Будьте осторожны, чтобы не отправлять ненужные сообщения или информацию, противоречащие законам и морали. Все, что вы пишете или говорите, может быть использовано против вас, даже любая шутка!»

— По-моему, это фейк, — расстраиваю я таксиста.

— Не скажи, — не сдается тот. – У них знаешь какие системы есть? Китайские!

— Чего же они переворот прозевали? – режу по живому.

— А кто вам сказал, что прозевали, — хитро щурится тот. – Кому было положено, тот все прекрасно знал. Просто не доложил. Сами людей «на коврик подсадили» (так здесь называют тех, кто внезапно увлекся идеей чистого ислама), сами их в лесах подготовили, сами на «стажировку» в Сирию отправили, сами крышевали, а потом запустили в толпу. Вы думаете в Алма-Ате все 20 000 были террористы?

— Да вряд ли.

— То-то.

За окном взгляд выхватывает названия магазинов – преимущественно на русском. А вот топонимы и указатели в основном на казахском и английском. Я выхожу в центре, недалеко от правительственного квартала. Город создает впечатление вымершего. Людей на улицах нет, большинство магазинов закрыты, силовиков на улицах тоже не видно. Бреду в сторону здания правительства, как одинокий бедуин по пустыне. И общаюсь в прямом эфире Радио «Комсомольская правда» с Сергеем Марданом.

— Вы кому интервью даете, — вдруг вкрадчиво спрашивает кто-то прямо в ухо. Рядом со мной материализовались двое в черной униформе. – Здесь нельзя этого делать. Документики.

Эфир пришлось прервать.

— Здесь вокруг прослушиваются и мониторятся все звонки, — уверяют меня силовики, а я вспоминаю смс таксиста. – Президент же выступает.

Вот и объяснение пустынности на улицах, прилегающих к правительству и резиденции главы государства. они просто зачищены на всякий случай. Отхожу квартал и снова выхожу в эфир.

— Миротворческая миссия завершена, — ошарашивает меня ведущий.

— Даже чаю не попили, — констатирую я.

С одной стороны, ОДКБ продемонстрировала способность в кратчайшие сроки перебрасывать на большие расстояния воинские контингенты сразу из нескольких стран и оперативно разворачивать их на неизвестном плацдарме. И тут себя особо проявила российская военно-транспортная авиация, отработавшая без срывов. А ведь это были не учения, к которым готовятся загодя. Коллективные миротворческие силы доказали свою состоятельность и способность действовать вместе.

Центр столицы Казахстана зачистили перед выступлением президента

Фото: Александр КОЦ

С другой, остается какая-то недосказанность. К чему такая спешка, когда были задействованы такие ресурсы. Откуда у действующей власти такая уверенность, что она уже контролирует ситуацию, когда еще несколько дней назад она стояла на пороге государственного переворота. И не происходит ли это под давлением западных партнеров, которые уже назвали миротворческую операцию и «российским вторжением», и «оккупацией».

— Это миротворческая миссия, у нее очень ограниченный мандат – на охрану инфраструктурных стратегических объектов. И как только они выполнили свою функцию, и государственная власть в лице президента, руководителя администрации, Министерства обороны поняли, что все стратегические режимные объекты находятся в безопасности, было принято решение о выводе, — заверил меня в Нур-Султане главный эксперт Института евразийской интеграции Никита Шаталов. — Просто потому, что у нас получилось, благодаря поддержке ОДКБ, зачистить Алма-Ату и такие города, как Тараз и Кызылорда. Ключевую функцию обеспечения безопасного тыла ОДКБ выполнила.

В данный момент, когда президент занимает пост главы Совета безопасности, когда все силовики переподчинены ему, когда произошла кадровая ротация в главном контрразведывательном органе – КНБ и, по сути, пресечена деятельность всех, кто мог относиться к заговору, необходимость во внешней поддержке отпала. Но, тем не менее, вчерашний саммит ОДКБ ясно показал, что президент и в принципе политическая элита чрезвычайно благодарны и Владимиру Владимировичу Путину, и Николу Пашиняну, который выступил, собственно говоря, с предложением о переброске миротворческих сил для поддержки спокойствия в нашем государстве.

— На фоне заявлений западных политиков и публикаций западных СМИ, которые обвиняют Россию то во вторжении, то в оккупации, может создаться впечатление, что президент Токаев решил закончить миротворческую миссию под давлением своих западных партнеров.

— Нет, ни в коем случае. Мы видели заявление госсекретаря Блинкена о том, что он просит власти Казахстана отменить приказ стрелять на поражение по тем, кто не сложил оружие. Этот приказ же не отменен. Соответственно, фактор внешнеполитического давления здесь не так важен. С кем идти на переговоры? С террористами, которые разгромили город?

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Технология казахстанского бунта: Кто и как организовал погромы по всей стране

Спецкор kp.ru Александр Коц, видевший своими глазами не одну революцию в соседних странах, заметил одну ужасающую тенденцию (подробности)

РЕПОРТАЖПротесты в Казахстане в январе 2022 года